Жизнь после АТО — интервью со штатным психологом Измаильского военного комиссариата

К афганскому, вьетнамскому, ливийскому, чеченскому синдромам добавился еще один — донбасский. Еще осенью Верховная Рада обязала военных, которые принимали участие в АТО, пройти бесплатную психологическую и медико-психологическую реабилитацию. Но происходит ли это на практике?

В Измаильском районе ребят, прошедших через АТО, достаточно много. Только на учете в Измаильском объединенном военном комиссариате 42 демобилизованных участника АТО, а по данным Измаильского погранотряда  — 122 человека находятся в зоне боевых действий на востоке Украины сейчас. По оценкам психологов, каждый третий солдат после АТО страдает посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), а специалистов, которые могли бы помочь солдатам справиться с психологическим воздействием войны, очень мало. С одним из них пообщались журналисты «БессарабияINFORM». На вопросы о том, как проходит психологическая реабилитация участников АТО в Измаильском районе отвечала штатный психолог Измаильского объединенного военного комиссариата Юлиана Козыревская.

— Известно, что перед отправкой в армию, каждый солдат проходит тщательную медицинскую и психологическую диагностику. Проходят ли бойцы АТО подобную диагностику после возвращения и является ли она обязательной как, например, в США или Израиле?

— Когда человек возвращается из зоны АТО, он заполняет анкету, в которой есть вопрос «Планируете ли вы обращаться за психологической помощью?». Если он считает, что помощь ему нужна — она ему будет оказана. Мы всем демобилизованным говорим о том, что они должны пройти бесплатную психологическую реабилитацию и предлагаем на выбор четыре реабилитационных центра, которые существуют в Украине на базе санаториев. Для этого им достаточно обратиться к нам в комиссариат и изъявить желание. Однако соглашаются не все. Некоторые просто не хотят, у других нет возможности поехать, третьи хотят побыть рядом с семьей или устроиться на работу. И заставить мы его никак не можем — закон об обязательной реабилитации есть, а механизма работы нет. Тут ответственность больше лежит на сознательности человека, который там воевал. То есть, он сам должен внутренне себя оценить — надо это ему или не надо. Чаще всего бойцы недооценивают серьезность своего состояния и игнорируют предоставленную им возможность реабилитации.

—  Вы часто проводите беседы с демобилизованными. Что испытывают вернувшиеся из зоны АТО солдаты?

—  Если рассматривать вторую-третью волну демобилизации, то чаще всего люди, которые хотели об этом говорить, рассказывали — что и как там было. Когда они это рассказывали, они буквально перемещались в то пространство, эмоционально заново все переживали. Они чувствуют, что внутри у них все поменялось, что они не такие какими были. Можно отметить, что им всем надо просто выговориться. Им нужно одобрение того, что они там были. Очень плохо, когда в семье их не понимают. Бывали такие случаи, когда участник АТО из села говорил, что в селе его не поддерживают. К примеру, один демобилизованный рассказывал, что когда он хотел получить земельный участок в родном селе, у него случился конфликт с председателем сельсовета, которая, когда он напомнил ей о своих правах, на эмоциях выдала «Я тебя туда не посылала».

Еще одна проблема — бывшему солдату бывает трудно жить гражданской жизнью, потому что за год он привык выполнять команды. А когда он начинает вести мирную жизнь, здесь команды уже никто не отдает. Однако он продолжает ждать приказа, становится безинициативным, не знает, что ему делать. Им бывает трудно осознать, что они теперь сами себе командиры.

— Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) — как оно проявляется? И как с этим справиться?

— Проявляется ПТСР не сразу. Первый месяц боец испытывает абсолютное счастье — происходит встреча с родными и близкими, по которым он скучал, общение с друзьями. Но как только период воодушевления проходит, наступают житейские будни и первые признаки расстройства дают о себе знать. Представьте себе ребенка в кризисе — он начинает капризничать, топать ногами, вести себя демонстративно. С демобилизованными происходит то же самое — они начинают вести себя вызывающе, порой даже неадекватно, потому что у них поменялась среда обитания и они ощущают себя некомфортно. Они также могут бояться громких звуков, плохо спать по ночам, злоупотреблять спиртным. Если случаются приступы агрессии, значит ему нужна еще большая поддержка. Ни в коем случае нельзя «наказывать» или усугублять.

Бывают также случаи, когда у прошедшего через АТО наблюдается симптом «героя» — определенное чувство превосходства. Многие из них приходили и чувствовали власть. Это больше касается 2-й и 3-й волны мобилизации. Стоит отметить, что так себя ведут те, которые не смогли себя реализовать в мирной жизни. С автоматом в руках они почувствовали себя настоящими мужчинами, а когда у них отбирают оружие — им этого чувства не хватает. Единственная рекомендация для них — найти себе занятие по душе и реализовать себя как личность.

Что касается демобилизованных четвертой волны — они приходят подавленные, смотрят в пол и в большей степени упорно молчат. А это очень не хорошо.

— Как могут поддержать АТО-шников члены их семей?

— Во-первых, надо человека выслушать, дать ему выговориться. Возможно родственнику будет трудно каждый день слушать одно и то же, но это будет самая большая помощь. Это далеко немаловажный труд, держать себя в спокойствии и просто быть рядом. Ну и конечно, говорить ему о том, что он молодец, что он это не зря сделал, находить плюсы. Бывают случаи, когда родственники упрекают солдата в том, что он потратил год жизни непонятно на что. Поддержка родных — это самое главное, в чем нуждается солдат после войны. Все они хотят душевной близости, чего-то родного. Можно даже проследить, что у многих, которые демобилизовались, рождаются или ожидаются дети, либо они женятся.

— Насколько слаженно происходит процесс реабилитации бойцов? И чего не хватает на местном уровне?

— В последнее время вопросу морально-психологического состояния бойцов уделяется достаточно большое внимание. Превентивные меры, профилактика – это то, что позволяет сохранять бойцов и избежать небоевых потерь. Но это до отправки.

А вот с демобилизованными у нас никто серьезно не работает. Для этого нужно собирать их в группы, выделить время, отдельное помещение, проводить занятия, чтобы им не приходилось куда-то далеко ехать. Необходимо участие социальных служб. Но это все вполне реально. У нас есть программа, которая содержит специальные упражнения, помогающие снять внутреннее напряжение. Но самое главное, это желание самих бойцов — они должны сами осознать «Да, у меня есть такая проблема» и обратиться за помощью.

Кроме того, я считаю, что ребятам стоило бы проявить инициативу, сгруппироваться и создать свою общественную организацию, как например, в Белгород-Днестровском. Так они смогут решать на местном уровне свои проблемы, продвигать свои идеи, отстаивать свою позицию.

P.S. Из разговора с психологом следует самый важный вывод — лучшее «лекарство от войны» это поддержка. Всякая — моральная, психологическая, социальная, на словах, или на деле… А ведь ее может дать каждый из нас, не только психолог. Ну и признание, конечно. Поэтому, не будет лишним сказать — ребята, СПАСИБО ЗА МИР и берегите себя!