Пожар на Троицкой: Муж преподавательницы, которая ценой своей жизни спасала детей, раскритиковал руководство спасательной службы Одессы
Пожар на Троицкой вскрыл много проблем не только с пожарной безопасностью в Одессе, но и в самой службе спасения. Об этом в интервью журналистам рассказал муж погибшей в пожаре преподавательницы колледжа экономики, права и гостинично-ресторанного бизнеса Бортюк Анны Леонидовны.
Николай Бортюк — муж погибшей преподавательницы — работает в ГУ по чрезвычайным ситуациям Одесской области.
5 декабря, на второй после пожара день, на его глазах спасатели вытащили тело Анны из-под завалов, Николай ее опознал.
Как рассказали студенты, женщина выводила детей из горящего здания, затем снова возвращалась туда и снова выводила. Возвращалась она как минимум трижды.
«Думаю, так и было, ведь это похоже на Анну», — говорит Николай. Он уверен, что Анна не могла поступить иначе, она знала, что нужно делать. Знала, что может и не вернуться, но все равно шла спасать детей.
«Незадолго до трагедии Анна попросила проконсультировать, как вести себя при пожаре как правильно выводить людей. Это было связано с резонансными пожарами в Одессе, с массовой гибелью людей на Слободке, в Токио стар, ну, вы знаете.., — говорит Николай. — Я проконсультировал жену, но откуда-то в прессе появилась информация, что я, якобы, сказал, что нужно бежать на верх, но это не так».
Анна любила свою работу
Николай рассказал, что за 25 лет совместной жизни с Анной, в семье ни разу не было серьезных конфликтов. В этом колледже женщина работала уже давно — преподавала высшую математику и информатику. Это было ее любимым делом. Она прекрасно знала свой предмет, была доброй и чуткой, никогда не скандалила.
По словам Николая, Анна была очень болезненной, часто находилась на больничном, у нее были проблемы с сердцем и давлением. Также ее мучила позвоночная грыжа: женщина вынуждена была периодически проходить санаторный курс лечения. При этом Анна очень много работала, занималась репетиторством. Она думала о работе, даже находясь на лечении. А когда в колледже появилась молодая лаборантка Лена Беженарь, Анна очень обрадовалась и постоянно повторяла: «Она меня понимает, я ей любую работу могу доверить». С Леной они сдружились…
А еще, по словам Николая, жена была очень впечатлительной, поэтому о трудностях своей работе старался не рассказывать.
«Был такой случай, на тушении пожара я провалился в горящее здание и потерял каску, и у меня обгорели волосы, А у нас был в это время стажер, он меня подстриг, очень коротко. Жена тогда пожурила, мол, что ты так подстригся. Я тогда отшутился, говорю, курсант неопытный так подстриг. О настоящей причине Анна так и не узнала», — вспоминает Николай.
У Николая свой, профессиональный взгляд на причины масштабного распространения огня в здании. К слову, он сам когда-то учился в этом здании и хорошо знает его планировку.
«Я знал то помещение, там по бокам когда-то давно был лифт и остались лифтовые шахты, по ним огонь быстро распространился вверх, — говорит спасатель. — Также, на мой взгляд, причиной того, что огонь так быстро охватил этажи, могло быть позднее сообщение о пожаре. Говорят, что замдиректора, увидев дым, закрыла кабинет и побежала искать директора. Но утверждать я не могу — это же слухи. Спастись можно было только через правое крыло, где есть лестница. Но сильное задымление отрезало и этот путь для спасения и они вынуждены были открывать окна, прыгать и звать на помощь».
«Нас не считают за людей»
Во время пожара в Одесском экономическом колледже у спасателей не было специальных батутов, которые могли бы спасти прыгающих с высоты людей, не хватало лестниц, обуви и даже обычных оцинкованных ведер. Спасатели не привыкли сетовать — работают несмотря ни на что. Но уже вслух говорят, что с обеспечением — беда.
«Про спасателей могу сказать одно — это люди героические, они делали все, что от них зависело. А то, что нет необходимого оборудования, это не наша вина, мы готовы спасать людей в любой ситуации… — говорит Николай. —Что касается пожарной охраны, нас просто в последнее время за людей не считают, с нами никто не советуется, не спрашивает в чем мы нуждаемся… Нам выдают обмундирование самое дешевое, наверное, такое, что я бы врагу такого не дал, что нам дают. Я знаю наши проблемы, потому что с ними сталкиваемся каждую смену. И получается, что пожарные сначала стеснялись брать что-то у волонтеров, но потом всё равно брали. Например, носки тёплые, потому что ноги промокли – там была и грязь, и болото. Краги (перчатки), которые нам не выдают. Волонтёры приносили обувь…».
Обмундирование пожарника — это отдельная тема.
«Я не понимаю одного: почему нам предоставляют берцы? — продолжает спасатель.- Никто не спросил пожарных, нужны ли берцы. Я, например, хожу в сапогах и никогда не надевал берцы. Потому что даже когда ты отдыхаешь (есть свободное время на дежурстве), при сигнале «тревога» (выезде на пожар) я впрыгнул за 2 секунды в сапоги и побежал, я не теряю время. Человек, который рядом будет надевать берцы, пока зашнурует их, теряет драгоценное время. Обмундирование, вообще формы, нам не выдают уже три года – нет. Берцы такого качества – я не знаю, где их закупают. Если кто работает в берцах, буквально 2-3 месяца – и они разлазятся. И людям просто не в чем ходить! Никто нас не спросил, практичны ли эти берцы, нужны ли они. Они промокают, ноги мокнут, мёрзнут. Но никто с нами не советуется. Шапки зимние мы покупали за своё счет, знаки различия – за свой счет».
Техника и оборудование для борьбы с огнем также в плачевном состоянии. И в высоких кабинетах, судя по всему, об этом знают.
«Значительное количество имеющейся пожарной и другой специальной техники является устаревшей и имеет низкие тактико-технические характеристики… Как следствие, человеческие и материальные потери от пожаров растут… При таких условиях финансового обеспечения полное техническое переоснащение подразделений может быть осуществлено в течение 20 лет», — говорится в отчете Счетной палаты Украины после аудита ГСЧС.
«Машины – на грани фантастики. Мы когда едем на пожар, доходило даже до того, что люди обгоняли нас и говорили: «Вы что, в музей едете?», а мы отвечаем: «Нет, на пожар». Машины старше меня, а мне 47 лет. Есть машины и моложе, но они гниют. Даже на тех же бензорезах, которые стоят 2 месяца без того, что нет диска, нет оборудования… Пожарные рукава, которые у нас есть на вооружении…раньше была база по ремонту – они забирали и ремонтировали их. Сейчас у нас есть 80 рукавов, из которых в нормальном состоянии 20, а 60 не годятся для работы, так как они с дырками, порванные и т.д. Никто не обращает на это внимание. Не было никогда такого! С приходом генерала Федорчака началось такое издевательство над пожарными. Нас не считают за людей. Придумывают всякие работы…Вот чистка водоемов, как бы МЧС выиграло тендер. Нам сразу предлагали добровольно, а потом в принудительном порядке нас туда загнали. А представьте, что такое почистить водоем, когда там мусор собирался десятилетиями. Начиная от шприцов и всего прочего. А вдруг шприц – ВИЧ-инфицированный? У нас был случай, что на пожаре человек проткнул ногу шприцем. И человек потом сам, за свои деньги поехал делать анализы, проверяться, потому что вы знаете, что у нас наркоманов очень много в городе», — рассказал Николай Бортюк.
Проблемы ГСЧС в Одесском регионе во многом усугубились с приходом на руководящую должность Виктора Федорчака, говорит Николай Бортюк. В службу пришло очень много случайных людей, а настоящие профессионалы, имеющие огромный опыт, не выдержали того давления системы, которое создал Федорчак – они просто уволились. Многим «помогли» уйти.
«Большинство знает! Ноги растут от Федорчака – с его приходом в нашей структуре МЧС в руководстве работают танкисты, вертолетчики – это не специалисты! У нас нет специалистов, которые дослужились от бойцов до начальства. У нас был такой человек, знал всю подноготную службу. Сейчас этого нет. Пацаны говорят: «Нас построили на Троицкой, пришел один руководитель и сказал: «Вы знаете, что главное в танке? Не обкакаться». Это нормальный руководитель?! Как танкист может нами руководить? — рассказывает спасатель. — Пожарная служба – это то, на что очень больно смотреть, больно работать там. В каждом карауле не хватает людей. Раньше по штату у нас было по 14 человек. Сейчас – по 9. То есть, мы работаем за двоих, за троих, зарплату получаем мизерную. По 9 тысяч зарплата! Охранник в АТБ зарабатывает 12 тысяч! У меня в карауле пришел молодой пожарный, который год работает, ему выдали только футболку, боевую одежду и поломанную каску (сейчас уже дали другую). То есть, ему формы никакой не дали – кто пойдёт на такую работу? Кто-то за свои покупает, кому-то отдают форму… Приходя на работу, многие люди, которые шли с романтикой – тушить пожары, спасать людей – они не выдерживали того давления, которое создается на них, они уволились. Хотя прекрасные люди!»
«У нас был горький опыт начиная с 2-го мая. С приходом Федорчака – санаторий «Виктория» — никаких выводов. Психбольница на Слободке — никаких выводов. «Токио Стар» — никаких выводов. Если даже люди говорят «Может, такая аура у человека»… Будь офицером! Уволься, уйди. Потому что при тебе столько людей погибло. За 25 лет я не помню, чтобы было столько случаев массовой гибели людей именно по несчастному случаю».
«Хочу сказать о нашем коллективе. Мы дружные, я уверен в своих коллегах, они всегда подадут руку помощи, если случится у кого-то горе, утешат, помогут, если нужно — деньгами… Но сколько времени прошло после той трагедии, а от Главного управления никакой помощи моей семье не было оказано. Только привезли венки, спасибо и на этом…»
Слова благодарности
В интервью Николай постоянно благодарит всех тех, кто помогал пережить эту страшную трагедию. Это и волонтеры, которые обеспечивали спасателей всем необходимым, и психологи, которые все время, пока искали в завалах погибших, находились рядом с родственниками, а также все те люди, которые оказали материальную помощь. И конечно, друзья — они помогали с поисками Анны в день трагедии и потом все время были рядом.
«Хочу выразить благодарность психологам, особенно Майе Ковалевой (Майя Гринько — руководитель психологической службы при ГУ ГСЧС Украиеы в Одесской области, — ред.), они находились всё время там, оказывали помощь не только нам, а и тем родственникам, близким, которые там находились. За 25 лет работы я не видел такой сплоченности людей в оказании помощи, волонтеров особенно, — говорит муж погибшей преподавательницы колледжа. — Также хочу поблагодарить за оказанную помощь в выделении средств на похороны мэра Одессы Геннадия Труханова, губернатора Одесской области, Председателя облсовета, а также депутатскому корпусу».
Анну Бортюк похоронили 7 декабря. Ее тело не было обгоревшим, говорит муж, только лицо покрыто копотью – она задохнулась в пылающем здании: «Я смог её по-человечески похоронить. Я уже ко всему был готов… Искренне соболезную семьям погибших и желаю скорейшего выздоровления пострадавшим».