Воюющих на востоке Украины «латали» украинские и канадские хирурги
Военно-медицинский клинический центр Южного региона Украины (ВМКЦ ЮР), расположенный в Одессе, на неделю стал базовым для специальной гуманитарной миссии медиков-волонтеров, прибывших из Канады. Именно здесь они вместе с отечественными эскулапами консультировали, а главное — оперировали десятки необычных пациентов.
«Всем смертям назло!»
Один из таких — боец 72-й отдельной механизированной бригады ВС Украины Сергей Кнутов, которому в июньские дни исполнилось 29 лет. Интернациональная бригада хирургов провела ему многочасовую операцию по восстановлению челюсти, уничтоженной в результате полученного в бою увечья. На следующий день нам (корреспондентам из «Одесской Жизни» — прим. ред.) удалось с ним пообщаться.
— На войну ушел из родного села Дударков Бориспольского района добровольцем в июле 2014-го. Сначала воевал в территориальном батальоне «Чернигов», тогдашнем добробате, — рассказал Сергей. — В ноябре того же года заключил контракт с 72-й бригадой, в которой служил до получения серьезного ранения…
Чувствую, говорить моему собеседнику крайне сложно. Не только в силу недавно перенесенной операции. Просто нахлынули воспоминания. Пытаюсь сместить акцент — рассказать о воинском подразделении.
— Боевой путь бригады начался с 2014-го, — продолжает боец. — Удерживали мариупольский аэропорт, частично были задействованы и в донецком. Например, рота Богдана Барды сражалась там более 70 дней. Они-то и стали первыми «киборгами». Кроме того, охраняли участки 248-километровой пограничной зоны — от Амвросиевки к Изварино. Обороняли окрестности Волновахи, Амвросиевки, Свердловска, Краснопартизанска.
У Зеленополья части бригады вместе с другими подразделениями ВСУ попали под обстрел из реактивных установок «Град». Там погибли и были ранены десятки защитников Украины. Страшные удары воины 72-й ОМБр пережили у пункта пропуска Изварино в Луганской области, где вместе с военнослужащими 24-й механизированной и 79-й аэромобильной бригад оказались зажаты между донбасскими террористами и российскими войсками.
Потом был рейд через территории РФ и прорыв сквозь оккупированные территории по 50-километровому коридору сквозь перекрестный огонь. Отход на безопасные рубежи, доукомплектование.
Отдых получился недолгим. Участвовали в освобождении двух рот Нацгвардии из «Иловайского котла», обеспечивали охрану раненых военнослужащих и медперсонала, которых спешно вывозили из Старобешевского госпиталя.
С осени 2014-го несли службу в Волновахском районе. Сам по себе этот участок считался спокойным, однако большой протяженности — порядка 60 километров. К тому же, совокупность терриконов, с которых противник наблюдал за нами. В декабре 2015-го мы по согласованию с вышестоящим штабом сначала заняли один террикон, а через три месяца все остальные.
Во второй половине октября 2016-го бригада заступила на позиции в районе промзоны города Авдеевки и пгт Верхнеторецкое, — вспоминает Сергей. — И вот там-то был настоящий ад!
«Старики» (так в армии именуют старослужащих — прим. авт.) утверждали, что потери в Волновахе не сравнимы с теми, которые мы понесли здесь — в Бутовке и промке (так бойцы именовали авдеевскую промышленную зону — прим. авт.), аж до Верхнеторецкого. На тот момент мы привыкли к боям, где расстояние до противника — километр-полтора. Территория в районе Волновахи была совсем другой — открытые поля, которые пересекаются лесопосадками. Авдеевская промзона, дачи — это бои в городе.
Подсчитали, что на небольшом участке за неделю отстреляли семь с половиной вагонов боеприпасов. Не считая танков и стрелкового оружия. Несмотря на это, наши парни возвращались с позиций заряженные боевым духом. Они рвались воевать. И побеждали — всем смертям назло! Рвался в бой и я. Да и участвовал в десятках. Обидно, что напоролся на «дуру».
«Ранение получил в первый день перемирия, 24 декабря…»
— В каком смысле «на дуру»?
— В Авдеевской промке крупнокалиберные пулеметы с автоматическими гранатометами звучали только днем. Террористы пытались разбить стены ангаров, где мы размещались. Любая щель могла стать отверстием для прострела помещения. Противник вынуждал нас открыть огонь. В это время снайпер засекал огневые точки, а затем охотился на нас в течение дня. Ночью же «играла тяжелая музыка». Враг обстреливал наши укрепления из крупнокалиберного оружия.
— «Дура» настигла при таком обстреле?
— Меня ранило 24 декабря 2016 года, в первый день рождественско-новогоднего «режима тишины» — так называемого перемирия, официально объявленного тогда на Минских переговорах.
«В гости» прилетела граната, угодила мне в шею, но не разорвалась. Она, дура, спружинила и хвостовиком (именно там — пороховой заряд) раздробила мне полчерепа. Сразу ощутил жар, прилив крови в голову... Это все, что запомнилось, дальше — пустота и мрак…
Результат от «гранаты-дуры» — на лице в прямом смысле слова. Полтора года назад никто не давал шансов, что боец выживет. Его в бессознательном состоянии госпитализировали, подключили к аппарату искусственного дыхания. Родственники и близкие готовились к худшему: к мозгу тяжелораненого не поступал кислород…
— Когда я его впервые увидела, несмотря на три года, проведенных в госпитале, у меня был шок, — вспоминает волонтер Наталья Юсупова. — Трое суток он находился в коме. Пережил две клинические смерти. Стоял вопрос об отключении «дыхательного» аппарата. Но случилось рождественское чудо — Сергей пришел в сознание! Он победил смерть в очередной раз: сначала на полях сражений, а затем в госпитале… Узнав этого человека ближе, я поняла, что такое сила духа и мужество.
Сначала Кнутова доставили в Днепр, в облбольницу, затем — в Киев. Одна операция за другой. Лицо частично парализовано, боец наполовину глух и слеп, но считает себя везунчиком: «Руки и ноги целы!» Нынче перенес седьмую операцию — из его бедра хирурги взяли донорскую кость и сформировали челюсть.
— Полтора года без челюсти был, — пояснил Сергей. — Понимаю, что прежнее лицо мне никто не вернет (см. фото), но обещают частично восстановить, в том числе — мимику. Лечение расписано на ближайшие четыре года. Я верю в успех, еще больше — в профессионализм врача: Игорь Владимирович Федирко, начальник клиники челюстно-лицевой хирургии Главного военного клинического госпиталя, — один из двух украинских специалистов, имеющих международную категорию в этой области.
«Ни в одной стране мира сейчас нет такого количества пациентов с боевыми увечьями, как в Украине»
Стремится не отставать от своего старшего коллеги и начальник клиники челюстно-лицевой хирургии и стоматологии ВМКЦ ЮР Виктор Мазур. Полковник медицинской службы с 20-летним профессиональным стажем, он отмечает:
— До 2014 года отечественные специалисты сталкивались с единичными случаями проблемных огнестрельных ранений. С началом АТО — их, увы, хоть отбавляй. Одесситы стали первыми в Украине военными врачами, выехавшими на восток страны и получившими доселе неведомый опыт.
— Наши украинские коллеги имеют очень большой опыт хирургических вмешательств при последствиях серьезнейших ранений, — констатирует глава канадских медицинских волонтеров руководитель программы черепных травм Научного центра здоровья в Саннибрук, профессор пластической хирургии университета Торонто Олег Антонишин. — Ведь ни в одной стране мира сейчас нет такого количества пациентов с боевыми увечьями. Мы делимся опытом, новыми технологиями в области реконструктивной и пластической хирургии.
— Вместо того, чтобы по 12-14 часов транспортировать пациентов в Канаду, наши медики прибыли сюда, — говорит Чрезвычайный и Полномочный Посол Канады в Украине Роман Ващук. — Еще одно преимущество — можно проводить сложные операции совместно, обмениваться опытом. Это касается наших специалистов не только украинского происхождения, входящих в состав миссии, а из разных уголков Канады.
Говоря об этом, господин посол, прежде всего, имел в виду Олега Антонишина. У этого медика с мировым именем украинские корни: его родители эмигрировали в Канаду после Второй мировой войны.
— Я хорошо владею украинским, поскольку в нашей семье принято общаться на родном языке, — рассказывает Олег Антонишин. — Впервые взрослым приезжал в Украину весной 2014 года, после страшных событий на киевском майдане. Сейчас, когда в Украине идет война, нельзя оставаться в стороне. Работаем рука об руку с вашими медиками. Взяли с собой специальные приспособления, необходимые для проведения пластических операций. Полагаю, в арсенале украинских военных врачей они будут не лишние.
Этого не отрицает, напротив, поддерживает полковник Виктор Мазур:
— Спасибо канадским коллегам — нам оставили оборудование, обучили работе на нем. Это не означает, что прежде мы не могли самостоятельно оперировать. Вы сами слышали, что канадские медики констатируют: опыт оказания медпомощи при боевой травме у украинских врачей сейчас колоссальный. Редчайшие по сложности боевые ранения, увечья. Отсюда — высокий уровень подготовки врачей, в первую очередь, военных, приближенных к зоне конфликта: Мариуполь, Волноваха, Днепр, Запорожье, разумеется, Киев, куда доставляют тяжелораненых. Однако пластическая хирургия — отрасль штучная. В Канаде всего 12 хирургов такого высочайшего уровня. Олег Антонишин — звезда в этой сфере. Благодаря общению с ним, его коллегами получаем бесценные знания, позволяющие проводить многоэтапные операции.
Одной из таких, проведенных совместно, стала также семичасовая — Максиму Ромащуку с Волыни. Боец 14-й отдельной мехбригады получил тяжелейшее ранение в Широкино, у Станицы Луганской. Пуля пробила голову, повредив мозг, глаза (полностью лишив зрения), челюсти, нос... После ряда хирургических вмешательств в Харькове и Львове — операция в Одессе. Трансплантатом стали собственные тазовые и черепные кости, которые медики соединили на титановой пластине и прикрепили к уцелевшим тканям, воссоздав профиль лица.
— Безмерно благодарны нашим и канадским врачам, — говорит Наталья Ярощук, мама бойца. — Вся наша семья (у Макса двое несовершеннолетних детишек), друзья, знакомые верим в то, что ему удастся вылечиться и вернуться к мирной жизни. Пусть Бог помогает и сыну, и медикам, которые спасают жизни нашим детям!
«Вот только немного оклемаюсь — и сразу на фронт»
Пациентов, к сожалению, очень много: действующие военнослужащие, демобилизованные и отдельные гражданские.
— Немало тех, кто впервые обратился за помощью, — говорит Игорь Федирко, начальник клиники челюстно-лицевой хирургии и стоматологии Главного военного клинического госпиталя Министерства обороны Украины, полковник медицинской службы, кандидат медицинских наук, хирург высшей категории. — Но есть и пациенты, уже проходившие лечение, им нужна реконструкция последствий ранений.
В составе миссии канадских друзей-коллег — шестеро врачей-специалистов в области нейро-, челюстно-лицевой хирургии и травматологии, трое анестезиологов, двенадцать медсестер, физиотерапевт и административная группа. От украинской стороны задействованы почти все подразделения ВМКЦ ЮР. Кроме того, работают коллеги из военных госпиталей Харькова, Львова, Винницы, Киева.
Нынче выполнили 33 хирургические операции — реконструкции черепа и лица, челюсти и верхних конечностей, проконсультировали еще более ста пациентов. Ряд из них внесен в списки. Вероятно, они смогут получить необходимую медпомощь в ходе работы следующих миссий. Подчеркну: все — на волонтерских началах, абсолютно бесплатно! В этом, по-моему, и заключается настоящая дружба и взаимовыручка.
Как пояснила директор гуманитарных инициатив канадско-украинского фонда Кристина Валер, такие хирургические вмешательства весьма затратны. Но для наших граждан проводят их бесплатно — все необходимое предоставляет канадская сторона. Обходится это спонсорам миссии (в их числе — государственные и общественные организации Канады) недешево: более 1 миллиона долларов.
— Стоимость одного челюстного импланта превышает тысячу долларов, — говорит Кристина. — Каждый винт к ней — 40 долларов, а таких для крепления одного имплантата нужно несколько десятков. Это же относится и ко всем прочим комплектующим. Благодаря доктору Антонишину и его добрым контактам со многими медицинскими фирмами, удалось получить это на безвозмездной основе.
Для того, чтобы помочь как можно большему числу украинских пациентов, специалисты работали «бригадным методом» — на трех операционных столах параллельно.
«Новые лица» получают бойцы, тяжело раненные на Востоке Украины. Тем не менее, некоторые из них «достают» медиков вопросом: «Когда мне можно будет вернуться на фронт?»
Именно туда стремится Владимир Продан из Николаева. Он был ранен в январе 2015-го на Дебальцевском плацдарме, возле села Никишино.
— Огневые точки противника были примерно за 700-1600 метров от нас, — говорит боец. — Я подавил два минометных расчета. Но не успел спастись от осколка мины. Меня ранило в челюсть. Да так, что моя металлическая каска, в которую угодили осколки, попросту улетела… Оперировали несколько раз. Было больно, но нам к боли не привыкать, как и к бою. Вот только немного оклемаюсь — и сразу на фронт.
Александр ЛЕВИТ. Фото автора.