Питейные заведения Аккермана
Рассуждая об устройстве и бытии старого города Аккермана и его продолжении – Белгороде-Днестровском, трудно не упомянуть о питейных заведениях провинциального полиса.
Тут надо сказать, что наши предки-земляки к употреблению веселящего продукта относились во все времена благосклонно, независимо от социального статуса аборигена. Гласный городской Думы или полицмейстер с таким же удовольствием опрокидывали пенистый напиток бессарабского винца, как и его антиподы – кучер, кузнец и даже, прости меня Господи, батюшка. В принципе, в этом плане ничего не изменилось…
Старые ресторации
Питейные заведения Аккермана густо покрывали все районы города независимо от их удалённости от его центра. Кабаки, шинки, трактиры, рестораны, харчевни, бодеги бойко работали на каждой улице и даже в глухих переулках.
Рестораны в Аккермане, в основном, заводили владельцы крупных гостиниц. В отелях «Петербуржская», «Центральная» и прочих, что располагались в самом центре Аккермана, работали, скажем так, непростые рестораны. Здесь подавали изысканные блюда, кои готовили местные или даже выписанные из-за рубежа повара. Рестораны посещали представители элиты города, дворяне, заезжие коммерсанты, офицеры гарнизона.
В 1916 году Рива Штрох, хозяйка гостиницы «Европейская», что располагалась по Измаильской улице, завела у себя неплохую ресторацию, о чём неоднократно добрым словом поминали её современники той поры. Кстати, и при румынах, как у нас говорят, «башковитая» (то есть, смышлёная) еврейка успешно продолжала заниматься отельным делом.
Из путеводителя по Аккерману за 1895 год известно, что кроме прочих в городе была и гостиница «Коммерческая» с неплохим рестораном. Она принадлежала армянину Карабету Сергеевичу Луско. А неподалёку, рядом с Торговой площадью (современный городской рынок) кто-то из его детей открыл «Трактирное заведение».
Трактир находился в доме Штейнберга. Штейнберги были купцами, владели домами и лавками на главной торговой улице — Николаевской. И глава рода — Берка Мордкович, сын раввина Аккерманской синагоги, и сыновья Илья, Иосиф, Меер, Сруль Берковичи — занимались бакалейной торговлей, продавали табак.
Еще один постоялый двор с трактирным заведением содержал Михаил Васильевич Михайлов. Он располагался в доме директора городского банка Василия Дреова. По обыкновению, после удачного торгового дня, приезжие сельчане или мелкие коммерсанты имели обычай закрепить успех предприятия обильным «магарычом». Это тоже донеслось до наших грешных лет. Правда, теперь чаще этот самый «магарыч» употребляют без всякого на то повода.
Выше я означил лишь малую часть тех заведений, что вошли в хроники города. Кроме них беспрестанно функционировало множество трактиров и шинков, так сказать, «местного значения». Те, что, пройдя череду перевоплощений, дошли до наших дней. О них среди местного люда и до сих пор ходят легенды-были, в коих вымысел крепко сплетён с явью…
«Кривая дудка»
По улице Московской, названной так еще при живом императоре, выше нынешней парикмахерской, что на перекрёстке с улицей Измальской, жил своей весёлой жизнью бойкий трактир. В народе его окрестили «Кривая дудка». Ритм и нрав «Кривой дудки» заранее определил бурлящий рядом базар.
Кого только не видели стены этого слегка разбитного заведения!? Хитроватые, себе на уме, селяне, прощелыги, приказчики, биндюжники, мелкие купцы, бандиты и опустившиеся испитые «из благородных» — с раннего утра и до поздней ночи наводняли трактир, где дух человеческих тел, подкисшей закуски и алкоголя не выветривался десятилетиями.
Есть версия относительно названия трактира. Говорят, что его хозяин для привлечения клиентов позвал к себе пропившегося, но в своё время известного музыканта-еврея. Тот играл на новом в то время для Европы инструменте – саксофоне. Музыкант в лучшие годы играл в престижных концертных салонах. Был знаком с мировыми звёздами эстрады начала 20 века. Но! Но страсть к хмелю погубила всё.
Из-за какого-то скандала с пьяной дракой, похищением бриллианта и адюльтером с супругой помощника губернатора в Одессе, его выгнали с треском из плеяды музыкальной богемы. Да ещё с такой рекомендацией, что после разве что трактир мог взять на работу падшего. Тем не менее, аккерманский завсегдатай «Кривой дудки» принял музыканта тепло. Впрочем, как и хозяин. Говорили, что обходился он ему почти за копейки плюс стол и выпивка.
Так вот, простой народ мало что понимал в тонкостях изысканной музыки и, особенно, в названии играющих инструментов. Увидев падшего музыканта с саксофоном, который долгие годы играл в трактире, заведение так и окрестили — «Кривая дудка»…
В советский период назначение заведения слегка изменили – здесь была устроена кафе-столовая нашего доблестного общепита «Свитанок». Ну, и вино не самого лучшего качества тут разливали так же, как и встарь. Кто из современных земляков, кому за 50, не побывал в «Кривой дудке»? Молчание…
Несколько лет назад судьбу бывшего трактира и столовки предрешили. Некоторое время тут мыкался сэконд- хэнд, а после, за какие-то пару лет вырос ещё один торговый центр – стекло и бетон. Правда, не знаю, ходит ли кто туда? Я, проходя мимо, к примеру, всякий раз почему-то вздыхаю. Почему?…
«Голые груди»
Ещё одна из известных послевоенных бодег (бодега — от испанского винный погреб) Белого города – «Голые груди». Сразу отмечу, что название – не есть официальное, а тоже как бы продукт этноса, привязанный к личности. Но об этом немного ниже…
Редкий пьяница или склонный к сему пролетарий, живущий в центре города, проходил мимо этого заведения.
Размещалась забегаловка общественного назначения и питания, насколько я помню, по ул. Шевченко, по правой её стороне, меж перекрёстков с улицами Октябрьской и Комсомольской, в полуподвальном помещении.
Небольшой зал с мебелью столовых общепита образца 60-х годов прошлого столетия компенсировал достаточно обширный прилавок, за которым, подобно суровой богине, монументально возвышалась буфетчица. Да, скорее всего, это и был типичный для того времени буфет. Лёгкие закуски, кои не сходили, как образец с витрины по несколько месяцев, все виды креплённого и сухого вин, дешёвый коньяк, не менее дешёвые ликёры, пыльные банки с соком – всё это, по мнению дизайна общепита тех пор, должно было магически влиять на вкусы и запросы клиента, забредшего в буфет.
Однажды летним днём, мне было немногим более 20 лет, разгорячённый какими-то делами, я заскочил в буфет, будь он неладен. Хотелось пить, но не выпить, и потому я легкомысленно попросил сливового сока. То сейчас у нас от соков вряд ли отравишься, лишь потому, что там нет и намёка на присутствие фруктов, а сплошная химия. В те времена, действительно, промышленность производила замечательные, абсолютно натуральные соки. Со строгим сроком хранения. Ну, а в этом вопросе были проблемы.
В общем, выпив сока, минут через 30 я дико об этом пожалел. Кто понимает, о чём я говорю, тот понимает, что со мною произошло. Благо, советские общественные туалеты, хоть и насквозь зловонные, но таки работали… Мда…
Хорошо, это всё понятно. А почему именно «Голые груди»? – спросите вы. Отвечаю.
На этот счёт есть легенда в разных её вариациях, но с одной сутью. Говорят, что как-то, в начале 70-х 20 века, в буфет зашли два друга моряка из аккерманцев. Парни недавно вернулись из продолжительного рейса и потому веселились напропалую. Благо денег – полные карманы. И было лето, как всегда знойное, романтическое. Под стать ему, за прилавком восседала тоже знойного вида, томная буфетчица, с отнюдь не европейским размером бюста.
Друзья, уже изрядно подвыпив, в какой-то момент заспорили о том, смогла бы шикарная королева буфета какое-то время предстать пред грешным миром без… бюстгальтера, то бишь обнажённой по пояс? Бились на ящик коньяка. Услышав спор молодых придурков, буфетчица осведомилась насчёт её гонорара. «Четвертной!» — прокричали ей в ответ. «Четвертной» в советское время означал банкноту сиреневого цвета номиналом в 25 рублей – деньги немалые на то время (к примеру, буфетчик зарабатывал от 80 до 100 рублей).
И тут матрона вин и кальвадосов невозмутимо сбрасывает с себя узкую блузку и прочее, оставшись в том самом виде. В зале запала восторженная тишина. Говорят, даже в смерть пьяный алкаш, и тот вмиг отрезвел, тараща глаза, куда было позволено. В таком виде, как утверждают очевидцы, буфетчица простояла пять минут. Деньги ей, разумеется, дали, даже сверх того. И выпито было не меряно в тот день во славу наших женщин, которые не только могут коней на скаку и в горящую избу…
«Днестр» («Военная мысль»)
«Днестр». Горожане хорошо помнят это кафе с летней площадкой, которое, словно нависло над ближним берегом Днестровского лимана. Кафе, несмотря на некоторую пикантную славу (об этом ниже), славилось хорошей и доступной по цене кухней, а особенно – пирожками. Пушистых, прожаристых, с ливером, повидлом, горохом или картошкой – их, таких вкусных до умопомрачения, неизменно готовили только здесь. Во всяком случае, так считают коренные аккерманцы. Кроме всего, в кафе-столовой бойко шло пиво, игристые вина (ну, кто не помнит знаменитую «шипучку»!) в бутылках из-под шампанского и вина сухие, креплённые. Здесь редко наблюдалось безлюдье даже в пору студеных зимних дней, а уж летом…
Раньше, как говорят старожилы, на месте «Днестра» во времена, когда в городе хозяйничали румыны, располагался пограничный пикет. Тут в карауле несли службу иноземные пограничники, с зоркой ненавистью всматриваясь в противоположный берег лимана. Там, мерцая трепетными ночными огоньками, жил своей новой жизнью советский Овидиополь. Именно туда в зимнюю пору по крепкому льду глухими вьюжными ночами бежали отчаянные аккерманцы от румынского ига — «к своим». Правда, и «свои» далеко не всегда радушно принимали беглецов. Многих из них ожидала незавидная участь арестанта по политическим мотивам. Советы в некоторых перебежчиках усматривали шпионов и диверсантов…
«Днестр» выгодно размещался на перекрёстке улиц Леона Попова и Ленина. Проходившие на городской пляж отдыхающие частенько заглядывали в спасительную тень летнего навеса попить прохладного сухого вина или лимонада. Тут, кому как.
А прозвище «Военная мысль» кафе получило вот почему. В пару десятках метров, в тупике улицы «Леона Попова», за высоким забором располагалась воинская часть. Именно здесь некогда волей императора Александра в первой половине 19 столетия были построены знаменитые казармы, названными «Александровскими». Сейчас от былого величия и архитектурного великолепия не осталось ровным счётом ничего. Как и самой воинской части советского периода…
Так вот, основная часть посетителей кафе состояла из числа офицеров и сверхсрочников части. Пробирались они не в обход по улице Шабской и далее по Пушкина. В заборе части имелась специальная дыра, которой исправно пользовались и майоры, и рядовые.
И заглядывали в «Днестр» военные, мягко говоря, не всегда после работы. Точнее, с утра и до закрытия в зале, словно на посту, пара тройка служивых таки «разговлялась». А ближе к вечеру, после службы, под сводами заведения разгорались ещё какие споры о тактике ведения боя, вооружении проклятых империалистов или о получении очередного звания! Столько стратегов в одном месте не снилось при жизни ни Суворову, ни Жукову, ни, тем более, Александру Македонскому. Горячили умы воинов не менее горячие напитки. Потому-то и нарекли сие кафе «Военной мыслью». Некоторые завсегдатаи со смехом вспоминали, как командир полка для того, чтобы собрать на совещание офицеров посылал солдата дежурного по штабу в «Днестр», дабы тот оповестил воинство о мероприятии. И вот вбегал запыхавшийся солдат и весело кричал: «Товарищи офицеры! Командир приказал быть через полчаса в расположении». Военные сурово хмурились и брались за фуражки – служба есть служба…
В конце прошлого взбалмошного столетия кафе прекратило свою деятельность, равно, как и сама часть – её расформировали. Сейчас тут выстроено красивое здание с балконами в сторону лимана. А каково его назначение, кому принадлежит – шут его знает. Да и неважно это…
«Белый парус»
В семидесятых годах прошлого века партийное руководство города всерьёз озаботилось некоторым перекосом в вопросе отдыха молодёжи. Да и не только её. Партийцы заметили, что кроме ресторанов «Южный» и «Бригантина» в городе нет ничего такого, что сняло бы напряжение от шатающихся праздно по вечерам парней в самом центре полиса. Дабы отвести от центра некоторый нежелательный контингент населения, было принято решение построить где-нибудь подальше от него нечто современное и объёмное. Приняли, что это будет ресторан с отдельным объектом кулинарии. Эту задачу поставили перед ныне покойной Александрой Ивановной Ставровой. Она в те годы занимала должность директора треста столовых общепита города.
После разработки проекта и всей необходимой документации по ресторану, неожиданно встал вопрос: а как его назвать? И вот в этом деле первую скрипку сыграл наш известный земляк и уважаемый человек, полковник запаса Юрий Ефимович Майзлис.
Юрий Ефимович тесно дружил с сыном Ставровых. Они оба были курсантами Одесского артиллерийского училища. Как-то вечером Александра Ивановна спросила у ребят: «Хлопцы, вот, как лучше назвать ресторан, который сейчас строим, а?». Ребята подумали и почти в один голос ответили: «Лучше и уместнее «Белым парусом». Там, с холма, виден лиман, по которому порой то спортивные яхты ходят, то каюки рыбацкие под парусом». Оттуда и пошло…
С первых дней ресторан расположил к себе горожан. Здесь было непривычно просторно, светло, красивый интерьер, больше свежего воздуха. Вскоре в «Белый парус» так же проблематично было попасть, как и в патриархальный «Южный».
Привлекал не только ресторан. В этом же здании работала классная кулинария, где продавали свежие полуфабрикаты, вкуснейшую выпечку и прочие кондитерские изделия. А ещё говорили, что морозильный цех объекта был настолько объёмен, что тут хранилось мясо для всех ресторанов и столовых города.
Со временем, как и всё в нашей прекрасной державе, пришло в упадок и это заведение. Ресторан в 2000-х продали, как говорят, за копейки, чтобы открыть на его месте супермаркет «Копейка». Такой вот каламбур. Вам смешно? Мне – нет…
«Южный»
Думаю, что все добропорядочные аккерманцы – те, которые уже водят внуков за руку и солидно откашливаются, когда мимо проносятся стайки весёлой молодёжи, очень хорошо знакомы с этим заведением. Я говорю о ресторане «Южный», что подобно маяку крепко стоял на перекрёстке улиц Пушкина и Комсомольской.
Но не всегда здесь била буйным ключом разудалая жизнь главного ресторана города.
По сведениям любителя истории и патриота нашего города в лучшем смысле сего понятия полковника Юрия Майзлиса «В помещении бывшего ресторана «Южный» имел свой юридический кабинет адвокат Дубина. В этом же здании жил и держал личный кабинет юрист, известный адвокат Манеску». В тридцатых годах прошлого столетия он занимал должность примара (мэра) города. Как ни странно, но румын-мэр, несмотря на то, что принадлежал к оккупантам, оставил добрую память о себе в сердцах горожан. Именно он первый заговорил о необходимости реставрировать средневековую крепость, и именно при нём были начаты восстановительные работы в замке. Манеску инициировал открытие народных школ в Аккермане (Четате Албе) и его уезде. Он был среди тех, кто обратил внимание на перспективы развития курортов на территории Бугазской и Будацкой Косы. Там открывались санатории, грязелечебницы, дачные посёлки.
После Великой Отечественной войны в фешенебельном здании бывшего мэра одно время работало торгово-кооперативное училище. А немногим позже городские власти решили, что здесь хорошо бы открыть скромный ресторан.
Ну, насчёт скромности власти малость не рассчитали. Уже через пару лет «Южный» завоевал сердца горожан, особенно той его части, кои любили повеселиться и имели на это средства.
Если вы решили отдохнуть в «Южном», обратившись туда после восьми вечера, то это было бесперспективным занятием. После двадцати ноль-ноль двери заведения закрывались по причине отсутствия мест. Из широких окон ресторана громыхала эстрада, метались тени танцующих посетителей и доносились присущие советским ресторанам запахи пережаренного цыплёнка «табака», духов «Красная Москва», сигаретного дыма и перегара от дешёвого коньяка. За дверью фойе монументальным бастионом возвышалась грозная фигура тёти Маши – швейцара заведения. Тётя Маша была неумолима и сурова. Лишь изредка, когда наиболее изобретательному просителю сквозь окно двери удавалось прокричать анонс душещипательной истории о разбитом сердце и желании его успокоить «парой бокалов», она уступила, приоткрыв немного дверь для соискателя на лучшую историю вечера на предмет неразделённой любви.
В ресторане чаще собиралась «элита» босяков и хулиганов-переростков. В виду того, что многие из них ещё живы и давно уже как стали добропорядочными бюргерами, я не стану называть их имена. Случалось, в «кабак», как принято было в те годы называть такого рода рестораны, забредал подвыпивший морячок. Его тут же «окучивали» местные «каталы», да так, что под закрытие бедолага нередко оставался в одном исподнем.
Однажды, а время уже перевалило за полночь, я видел, как некий долговязый, голенастый малый почти плача бежал за троицей известных в городе «катал», канюча отдать ему хоть джинсы «а то, как меня мама увидит?». А те, веселясь, утешали незадачливого картёжника философским: «за всё, братуха, надо платить. И за удовольствия тоже»…
После известных 90-х прошлого столетия «Южный» заглох. А ещё несколькими годами позже стало известно, что здание выкупил какой-то предприниматель. Сейчас тут, в полностью перестроенном доме, расположен мебельный магазин. Честно говоря, разве что расположен, а так насчёт ажиотажа от посетителей что-то не наблюдается…
«Перехватчик»
Сразу поясню, что эта бойкая точка торговли пивом ничего общего не имеет с ныне действующим одноимённым рестораном. Кроме названия и месторасположения. А название своё простой пивной ларёк на перекрёстке улиц Провадийская и Первомайская получил вот по какой причине.
В начале 70-х прошлого столетия улицы Мира как такой ещё не было. Существовал проход через аллею из дикой акации к воинской части, где ныне расположен отряд пограничников.
Во время обеденного перерыва или по окончании рабочего дня, служивые части (сверхсрочники и офицерство), проходя по аллее, неизменно попадали в зону влияния пивнушки. Ну, и те, кто к прохладительному напитку питал слабость, бросал здесь якорь, затарившись парой кружек «жигулёвского» пива. Располагался народ, восседая на низком каменном заборе, обрамлявшем пивнушку. Как и в «Днестре» (см. выше – «Военная мысль») здесь по мере выпитого также страстно обсуждались вопросы обороноспособности державы и перспективы карьерного роста коллег. Иногда интересы пьющих смешивались по причине диффузии рода занятий с гражданскими, но ненадолго. Возникали споры, с финальным мордобоем или армрестлингом. Другими словами, заведение исполняло роль своего рода «перехватчика» малостойкого контингента защитников Отечества. Думаю, название придумали жёны жертв «перехватчика».
В те же ранее упомянутые 90-е годы, как и всё, связанное с прошлой эпохой, любимая пивнушка накрылась медным тазом. Теперь здесь уже много лет бойко работает кафе-ресторан. А вот контингент посетителей несколько изменился. Как говорят местные, ныне тут по большей части обретаются тоже люди в погонах, но от полицейского состава. Впрочем, вопросы обсуждаются те же, ибо ничто так не роднит служивых, как разговоры о вечном – о службе и Отечестве…
Владимир Воротнюк